 На фоне войны в Сирии растет внимание к ситуации в Афганистане. Не столько потому, что там есть исламисты, присягнувшие халифату, сколько по причине обострения положения в этой стратегически важной стране, все еще находящейся под американской оккупацией. Бои на севере Афганистана, возле таджикской границы, напрямую затрагивают национальные интересы России.
Во вторник Путин встречался с президентом Таджикистана Рахмоном, и гость сразу обозначил цель своего приезда в Москву:
«Хотел бы сегодня поговорить о вопросах безопасности в зоне ответственности ОДКБ, поскольку таджикско-афганская граница входит в эту зону.
Обстановка, ситуация в Афганистане ухудшается с каждым днём. Практически идут боевые действия на протяжённости более 60 процентов границы, напротив таджикской стороны, сопредельных стран. Нас это очень настораживает...»
Еще до встречи двух президентов в Москве сообщили, что Россия перебросит на 201-ю военную базу в Таджикистане вертолеты Ми-24П и Ми-8МТВ, но решение о дальнейшем усилении группировки пока что не принято. Впрочем, она последовательно укреплялась все последние годы.
Понятно, что пока что прямой угрозы границе нет, но начало полномасштабной войны в Афганистане, естественно, напрямую угрожает нашим национальным интересам. Душанбе, имеющий не просто общую границу, но и одноплеменное население по обе ее стороны, очень встревожен возможным возобновлением войны афганских таджиков и талибов-пуштунов, в результате которой исламисты-таджики могут попытаться проникнуть и в Таджикистан.
Это что касается северо-восточной части Афганистана, но беспокоятся и те, кто граничит с его северо-западными районами, то есть Туркмения. В приграничных районах уже много месяцев идут бои между местными талибами и исламистами, присягнувшими халифату. Хотя Ашхабад не входит в ОДКБ, на помощь России в случае чего там тоже рассчитывают. А пока что, по некоторым данным, уже подтянули к границе до 70 процентов боеспособной техники и вооружения своих сухопутных войск. На фоне сирийского конфликта ситуация в Афганистане заслуживает самого пристального внимания.
Афганистан оказался в центре внимания мировых СМИ десять дней назад, когда талибы внезапно захватили Кундуз, один из ключевых городов северо-востока страны и центр провинции – как раз об этих боях и говорил Путину Рахмон. Через три дня они были якобы выбиты, а в реальности просто ушли, и во время операции по освобождению Кундуза американцы по ошибке попали по госпиталю «Врачей без границ», убив два десятка врачей и больных.
Атаку талибов стали называть их крупнейшим успехом после 2001 года, когда вторгшиеся в страну американцы свергли муллу Омара, но в реальности это была просто демонстрация силы. В конце прошлого года истек мандат миссии международных сил, и теперь формально за все отвечает сама кабульская власть, в способности которой удержаться у власти не верит никто.
Конечно, пока в стране остаются 13 тысяч американских военных, но к концу следующего года и они должны быть выведены. Правда, Штаты сохраняют за собой несколько военных баз и контроль за подготовкой афганской армии. Но что сможет удержать эта армия, насчитывающая якобы 350 тысяч, если гарнизон Кундуза на бумаге составлял около 7 тысяч человек, а его практически без боя взяли несколько сотен талибов?
В Афганистане сейчас нет сильной единой центральной власти. И хотя это, в принципе, не новая ситуация для этой многонациональной горной страны, окончание внешней оккупации неизбежно приведет к обострению борьбы за власть, то есть к новой фазе гражданской войны. Американцы выгнали талибов, но не победили их, и те собираются вернуться в Кабул.
«Талибан» опирается в первую очередь на пуштунов – крупнейший народ Афганистана, разделенный на несколько десятков племен – и ставит своей целью построение исламского государства, не претендующего, в отличие от халифата, на общемусульманский характер. При этом сейчас Афганистан условно един – на местах, в провинциях правят местные вожди и сильные командиры, столь же коррумпированные, как и центральная власть.
Точно такая же ситуация полуразвала и коррупции была и в первой половине 90-х, после свержения коммунистического режима. Но тогда не было иностранной оккупации, и талибы, пришедшие из Пакистана (никто из пуштунов, народа, разделенного между двумя государствами, не признает эту границу), смогли быстро взять власть и навести в большей части страны порядок – естественно, исламистский. Сейчас все может пойти по тому же сценарию, но есть два новых обстоятельства. Это американцы и халифат.
Американцы, конечно, очень хотели бы оставить за собой базы с небольшим контингентом – все-таки страна, стратегически важная для влияния на всю Евразию. Но сохранить базы можно только при наличии лояльной власти, для удержания которой в Кабуле не хватит поставок оружия и нескольких тысяч советников. Нужна армия и постоянные бомбежки талибов, а ее вводить Вашингтон не хочет, да и эффективность 14-летней операции против «Талибана» ниже средней.
И хотя после Кундуза командующий американскими (формально натовскими, потому что есть еще и европейцы) силами в Афганистане генерал Кэмпбелл пытается убедить Вашингтон в том, что вывод контингента до конца 2016 года невозможен, в случае, если Штаты выбирают силовой вариант, речь должна идти уже о другом – о наращивании контингента. Шансов на то, что Обама согласится на это, практически нет – вместо этого США пытаются договориться с талибами.
Переговоры время от времени идут уже несколько лет, но безуспешно, к тому же талибы расколоты на два лагеря. Создать коалиционное правительство из нынешних кабульских властей и «Талибана» невозможно в первую очередь потому, что талибы требуют безусловного ухода всех американских войск и ликвидации баз, то есть, по сути, капитуляции Вашингтона. Договориться нереально.
Вторым врагом талибов являются другие враги американцев и Кабула – исламисты, присягнувшие халифату. В последнее время наблюдается рост их активности. Это как местные исламистские группировки, рассорившиеся с талибским руководством или даже никогда не входившие в «Талибан», так и какое-то количество пришлых бойцов джихада.
Недавно эксперты ООН заявили, что в Афганистан из Ирака и Сирии прибыли около 70 полевых командиров ИГИЛ для того, чтобы создать филиалы движения по всей стране – якобы они действуют в 25 из 34 провинций Афганистана, и сфера влияния халифата постоянно растет.
Так это или нет, точно сказать невозможно, но понятно, что, в отличие от талибов, халифат представляет прямую угрозу странам постсоветского пространства. На этом фоне сами талибы подчеркивают, что они не угрожают соседним странам. Их новый лидер мулла Ахтар Мансур две недели назад заявил, что «северным соседям Афганистана не следует воспринимать «Талибан» в качестве врага», потому что он ведет боевые действия против иностранных войск и Кабула. Мансур сказал, что противники талибов пытаются распространить своё влияние на страны Центральной Азии, пытаясь распространить негативную информацию о движении: «Наша политика открыта для соседей. Они не должны воспринимать нас через призму наших врагов».
Понятно, что талибы нацелены на американцев и Кабул. Но есть еще и населяющие север Афганистана узбеки, таджики и туркмены, которые, как показывает опыт правления «Талибана» в конце 90-х, вряд ли согласятся с их властью над всем Афганистаном. И что тогда – разделение страны или новая война, которая легко может выплеснуться на союзную нам Среднюю Азию?
Все это учитывают в Москве при принятии решения о действиях России в Афганистане. Помогать Кабулу, в котором сидят американцы, Кремль будет только ограниченно (в том числе поэтому страну не принимают в ШОС) – поставками оружия. Афганистану нужна новая и устойчивая власть, но она может быть сформирована только после ухода американцев. Другой вопрос – в результате гражданской войны или мирных договоренностей между различными народами и племенами афганского общества? Но ответа на второй вопрос не существует до того момента, пока в Афганистане стоят иностранные войска.
Сейчас Россия начинает намекать на возможность своего более активного участия в делах Афганистана – об этом, в частности, свидетельствуют состоявшаяся на днях поездка в Грозный первого вице-президента Афганистана Рашида Дустума и те заявления, которые сделал после нее Рамзан Кадыров. Глава Чечни написал, что «Дустум отметил, что ИГ пытается сделать своим плацдармом Афганистан. Для предотвращения этой угрозы Кабулу нужна поддержка России, как и в Сирии. Мы выразили уверенность, что руководство России примет по этому вопросу положительное решение».
Впрочем, сам Дустум на общеафганской сцене фигура не влиятельная, тем более если понимать, что центральной проблемой Афганистана является поиск компромисса и договоренностей между в первую очередь пуштунскими племенами. И сейчас Россия, конечно же, не будет снова делать ставку на возрождение «Северного Альянса» и раскол Афганистана по национальному признаку – это и бесполезно, и опасно.
А во вторник министр обороны Шойгу сообщил, что на прошедших в сентябре учениях «Центр-2015» «подготовка войск, обозначающих условного противника, осуществлялась заблаговременно на основе всестороннего анализа тактики бандформирований «Исламского государства» в Сирии и Ираке, а также талибов в Афганистане» - что в принципе намекает на следующую возможную цель. Хотя, конечно, нанесения ударов по исламистам в Афганистане сейчас ожидать не стоит.
Но несомненно, что внимание Кремля к происходящему в этой стране будет еще больше усилено. В случае начала полномасштабного наступления талибов или решения об увеличении американского контингента события в Афганистане могут развиваться с калейдоскопической скоростью. И в любом случае влияние России на ситуацию в Афганистане будет только возрастать.
|
